Задумчиво смотрю в окно. Как мне надоел этот пейзаж за окном, кто бы знал… Соседний дом смотрит на меня как-то враждебно и настороженно. Своими глазами-окнами он наблюдает за мной каждый день, потихоньку впитывая в себя мою жизнь, становясь частью ее. Вон на третьем этаже зажглось окно, там живет женщина с усталым лицом и какими-то пустыми глазами. Я часто видела ее на улице, и она была такая серая и незаметная… и лишь в темноте, прикрытая ночью, она оживает, в оконном проеме, когда готовит что-то на кухне, просто задумчиво смотрит на улицу. Она оживает, но живее не становится. Всё такая же серая, но уже, словно вылепленная умелыми пальцами художника из податливой глины, а не унылым мазком по картону, какой она была днем.
А вон на первом этаже вновь скандал. Не знаю, кто там живет, окна мне не видно, но слышно просто замечательно. Почти каждый вечер, стоя на балконе и прикуривая сигарету, я слышу их ссоры. Это женщина и мужчина. Изредка вмешивается в эту «идиллию» младенческий плач. Голос женщины какой-то нервный, надсадный, словно она вот-вот захлебнется собственным криком.
Но большей части голоса мужчины я не слышу, или он говорит тихо, или предпочитает отмалчиваться во время разбора полетов, что, судя по визгу его половины, более правильное решение
Я затягиваюсь и продолжаю бродить взглядом по соседнему дому. А вон и Степаныч. Этот безобидный и веселый аклоголик всегда поднимает мне настроение. Даже во время бессонных ночей на грани истерики, выйдя на балкон, я вижу его. Он, наверное, всегда сидит на балконе, круглый год, ну, тогда, когда не ошивается возле винного, и смолит свою неизменную «Приму». Заметив мой маячок сигареты, он машет мне рукой и корчит уморительную рожу. Я не выдерживаю и смеюсь, открыто и искренне. Показываю Степанычу язык и выкидываю бычок.
В холодильнике пусто, опять забыла сходить в магазин… Сажусь на табуретку и тупо смотрю на кактус на подоконнике. Взгляд скользит снова на соседний дом.
На балконе 5 этажа стоит парень и смотрит, куда то мимо моего дома, словно внутрь себя. Лицо какое-то знакомое, просто до боли… Парень поворачивается и уходит, исчезая за легкой тюлью, отделившей мой мир от его. Не может быть…
«- Заяц, ну как ты руку держишь, ты же так и в танк не попадешь!!! – он терпеливо учит меня держать пневматический пистолет и улыбается, прикусывая сигарету крепкими белыми зубами.»
Я возвращаюсь в комнату и кручусь на стуле, чтобы собраться с мыслями. На его руке татуировка. Обширная татуировка, красивый узор… Такой же, как отпечатанный в моем сердце, словно клеймо, определяющее мою дальнейшую судьбу… Нет, я должна знать точно!
Начинаю лихорадочно одеваться, расшвыривая вещи во все стороны.
Я должна знать, должна!! 5 лет я жила ожиданием, памятью…должна!
Зашнуровываю кеды и закрываю за собой дверь. Ступеньки, ступеньки… Сигареты забыла, черт. Но возвращаться не стану, иначе вся решимость пропадет.
Так… Третий подъезд, пятый этаж.. Окно раз-два-три… вычисляю номер квартиры и поднимаюсь по лестнице. Кровь стучит в висках на каждой ступеньке все громче и громче. Дверь. Звонок. Шаги.
- Привет…
- Вам кого? ….. – и я чувствую что тону. Тону в этих глазах, таких родных и далеких. - Нет…Заяц…ты?
- я.. Я, Денис, я…
Дениска… Жесткие курчавые волосы, пушистые ресницы, им позавидует любая девушка… Сильные ладони, группа крови набитая на запястье. Хитрый блеск зрачков, когда ты улыбаешься. Темные точки на икре, это осколки чего-то там… Оттуда. Ты воевал. Ты страдал.
Пять лет, Денис, ты заметил, как они пролетели? Я подросла и поумнела. Я научилась быть жестокой. Мои волосы искрят на солнце еще сильнее, а в глазах еще больше боли. Я так и не бросила курить. Я все так же не пью и не переношу пьяных. Я все так же боюсь пожаров…
Ты всё такой же. Только грусти прибавилась во взгляде. И ладони огрубели. Всё те же ресницы. Осколки. Шрамы.
-Здравствуй, Денис.
Ты вернулся. Вернулся сюда. Хотя обещал возненавидеть этот город. Ты вернулся, чтобы мы встретились. Ты обещал возненавидеть меня. Но не смог. И я не смогла.
Помнишь Димку, ты работал с ним тогда? Как он? А Лёшку помнишь? Помнишь, как он катал нас в багажнике…
«- Привет, ребят. Выпить не хотите? А то мой напарник уехал домой, и я один остался на объекте.
Я поднимаю глаза от карт на тебя и хватаю за руку Антона.
В этом прикосновении он понял – Нет! Не ходи!
Но пошел… и я пошла. И прокляла всё. Ты, такой непонятный и пугающий вначале, стал моим центром вселенной. Я спешила к тебе каждый день. Туда, где под кронами сосен стоял грубо сколоченный стол, пара автомобильных кресел и всегда ждал меня букет полевых цветов. Твой напарник, Димка, оказался веселым толстяком, болтающим без умолку. В любую жару он ходил в рубашке с длинным рукавом. Ты говорил – у него экзема и он этого безумно стесняется.
Ты ставил штампы в документы большим грузовикам, и они сгружали строительный мусор в овраг. А я раскачивалась на стуле и метилась из твоей пневматики в голубей. Ты стал мне братом, отцом, другом. Я…я стала твоим смыслом. Я видела. как глаза твои наполняются влагой и темнеют, когда ты смотрел на меня, чистящую морковь для бульона, стреляющую по бутылкам, играющую в дурака с Димкой».
- Но как ты оказался тут, Денис? Почему ты вернулся? Прошло 5 лет, долгих 5 лет…
- Не смог не вернуться. Называй это как хочешь. Ты ведьма. Я хотел ненавидеть тебя, и чем больше пытался, тем больше любил. Все пять долгих лет.
Я задумчиво повертела в руках кружку…из нее я пила чай там…когда-то давно, словно в другой жизни…да это и была другая жизнь, детство…беззаботное.
«Ты снимал горячий, закопченный чайник с костра и подмигивал мне из под форменной фуражки.
Вы жили в жутких условиях. Ни горячей воды, ни газа, ни света. Но вам это нравилось. И мне …нравилось. Ты жарил шашлык, а Димка заваривал сказочный чай из земляничных листьев…А потом пришла осень…. Последняя осень…»
- Я много где был, много чего видел, Заяц. И в каждом городе я видел тебя. Так четко, словно это было тогда…пять лет назад, в беседке, где ты играла в карты с ребятами. Помнишь? Я видел твой испуганный взгляд в тот, первый раз, когда мы встретились..
- Прости меня, Денис, прости меня… Я знаю, срок годности обиды прошел.. Но ты прости, я всё это время вспоминала тебя, правда.. И жалела. Обо всём.
«Ты мягко улыбаешься и нажимаешь на курок. Бамц!!!! Бутылка разлетается на кусочки.
-Ух ты. Ден, а я , я , смогу так? Где, где ты научился этому?
Твои глаза застилает пелена, и руки начинают предательски дрожать.
-Лучше тебе не знать, Зайчик. Лучше не знать…»
-Заяц…а пуля…
- У меня…
«- Держи Заяц. Это моя смерть. И моя жизнь. Береги ее.
Ты одеваешь мне на шею цепочку с пулей. Она тяжелая и какая-то пугающе настоящая.
- Откуда она?
- Отсюда… - ты показываешь на свою грудь и, отвернувшись, начинаешь переворачивать шашлык.
Димка поднимает глаза от кроссворда и удрученно кивает. Мол, не трогай его, он опять вспоминает…Пусть…
Я никогда не трогала тебя в такие моменты. Отходила и садилась куда-нибудь под дерево. И слушала листву, жевала травинку и мечтала. Мечтала что когда-нибудь, ты забудешь те кошмары. Они будут просто сном, и всё что будет тебе напоминать об этих кошмарах – станет нашим общим, и мы справимся. Проснёмся.»
……..когда не будет выхода другого
и слез капель стекает по щеке,
когда сомненья даже в вере в бога,
и плыть не можешь больше по реке,
когда, стихая боль тупым ножом искрится,
и только ощущенье пустоты,
душа твоя пред всеми обнажится,
являясь в первозданной наготе………
- Заяц, ты до сих пор пишешь стихи?
- Пишу, но уже реже. У меня стало плохо получаться. Злые они стали и кусачие. Не такие, как раньше, не такие как ты помнишь…
За окном догорала ночь, стал накрапывать тихий дождь, умывая пыльные листья придорожных берез.
Что будет дальше? Никто не знает. И я не знаю. И он. Мы подумаем об этом завтра…. А сейчас.. сейчас есть только мы и наши воспоминания. Мы должны избавиться от прошлого… чтобы начать строить настоящее….
