ПРОЗАики Forum

ПРОЗАики Forum

Объявление

[взломанный сайт] <--- Не забывайте про Наш сайт!!!

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » ПРОЗАики Forum » Творчество » Истории о Любви


Истории о Любви

Сообщений 1 страница 8 из 8

1

Звонок...
Звонок мобильного разорвал тишину на тысячу мелких кусочков, тут же осевших на стены. Он взглянул на экран - её номер. Звдохнув полной грудью, он ответил на звонок:
- Алло. - В трубке раздавалось мерное гудение - он догадался, что она едет в машине, причем на огромной скорости.
- Привет, - как-то тихо и безжизенно.
- Привет, Ань. Я, кажется, просил, чтобы ты мне больше не звонила...
- Да, я помню, прости... Просто... Знаешь, я хотела тебе сказать... Я... Я люблю тебя очень... И... Просто понимаешь, мне без тебя не надо ничего... Я хотела, чтобы ты это знал... Хотя, какая теперь разница... -её голос сорвался, и он понял, что она плачет.
- Ты где сейчас? - он почему-то начал волноваться. Вглянув на часы, он понял, что время 4 утра.
- Я на МКАДе... Пока еще...
- Ехала бы ты домой, Ань, незачем в такое время и в таком состоянии на машине кататься.
- Я не хочу домой. Я вообще никуда не хочу, понимаешь??? Мне без тебя не интересно ничего! И не нужно... - в трубке возникла тишина на несколько секунд. Потом она более спокойно произнесла: - Я в общем-то попрощаться звоню. Ты прости меня, если что, и ни в чем не вини себя...
Андрей вскочил с кровати.
- Аня, стой! Что это значит? Как попрщаться? Ты куда-то уезжаешь? - он громко кричал в трубку. Откуда-то издалека донеслась легкая усмешка: - Ага, уезжаю. В отбойник...
Андрей окаменел и со всей силы прижал трубку к уху?
- Аня, не делай этого! глупенькая! Ну давай все начнем сначала, ну хочешь, я сейчас к тебе приеду, Анечка, милая, только не надо вот так!!! Пожалуйста!!! Аняяяяяя!!!!
Но трубка уже взорвалась грохотом, слились воедино звуки удара и её крик... Он слушал все эти звуки и из его глаз полились слезы. "Ну зачем, зачем, ПОЧЕМУ?!?!?"... У него было чувство, как будто ему по-живому вырезали сердце, а в грудь влили тонну бетона... Он медленно опустился на кровать и зарыдал.

Он открыл глаза. Была ночь. Подушка была насквозь мокрая. Он схватился за телефон и посмотрел на время - было начало пятого утра. Он судорожно просмотрел последние входящие звонки - её номера не было. "Боже мой, неужели мне это только приснилось?? Кошмар какой.. Анька, моя Анька, боже мой, ужас какой..." Он набрал её номер:
- Алё, - сонно произнесла она.
- Анют... Я не разбудил?
- Разбудил, но это неважно. А почему ты звонишь? Мы же вроде как всё...
- Я просто хотел сказать... Давай начнем все сначала, а?...

0

2

Слёзы неба
Сегодня с утра идет дождь. Окна и двери моего дома открыты настежь. Капельки залетают за порог и, разбиваясь, тонут в мягком ковре, устилающем холодный мраморный пол. Я не зажигаю камин, не включаю свет, не делаю ничего, чтобы нарушить этот странный уют дождливого дня. Сегодня мне не хочется читать - не хочется думать ни о чем, кроме себя и своей жизни.

Мне раньше и в голову не приходило, что природа способна создать столь идеальные формы. Что разрез глаз может быть таким неправильно правильным, что лоб может быть таким высокомерно высоким, что нос может быть таким угрожающе изящным и хищным одновременно, что губы могут быть такого оттенка кармина, а кожа так отливать перламутром. Это сочетание было настолько прекрасным, что не притягивало, но отталкивало, не радовало глаз, а пугало, влекло… Тонкие, высеченные из мрамора черты лица, словно написанные каким-нибудь итальянцем во времена расцвета Венецианской Республики. На лице все: родовая гордость, породистая надменность, рафинированное чувство собственного достоинства и превосходства. Если бы Давид Микеланджело ожил, он бы, наверное, померк рядом с этим нечеловечески красивым человеком. То, что он - человек, можно понять, лишь увидев, как прозрачные глаза наполняются эмоциями, темнеют, словно дамасская сталь, или приобретают оттенок переливающегося под луной серебра. Когда совершенной формы брови взлетают вверх или изгибаются в идеальные ломаные линии. Когда тонко очерченные губы приоткрываются, обнажая свою нежно-коралловую глубину, или кривятся, дразня изысканной прихотливостью рисунка. Это слишком, неправильно, нереально, изощренно. Я помню, как притягивает, как приковывает взгляд это лицо. Как вечное стремление людей к прекрасному, к свету обманывается этими безупречными чертами. Зло не может быть еще более жестоким, более безжалостным, когда приобретает такую форму… Словно в насмешку над глупыми смертными, над нами, его демоны выглядят как ангелы, его пороки так неодолимо привлекательны.

Я знаю, как ранит эта красота в самое сердце, заставляя сделать все ради себя. До моего слуха доносились надрывные рыдания отвергнутых или оставленных позади, полные горечи и отчаяния, полные ужаса от осознания потери. Перед моим взором встают бесчисленные картины горячих схваток со своей природой, со своей сущностью. Они боролись и ломали себя ради эфемерной, недолговечной, мимолетной возможности прикоснуться к совершенству, разделить пространство, окружавшее его. Они всегда уступали, они всегда хотели уступить. Они подчинялись его силе. За изяществом обязательно стоит сила, за красотой - власть. Я иногда гадаю, для чего его красота была создана и зачем она в этом мире. Я знаю, что не найду ответа, просто потому что не обладаю ей, как не обладал никто до меня и не будет обладать после.

Дождь медленно, но верно стихает, а мне совсем не хочется, чтобы он прекратился. Слезы неба очищают мою душу, они - та музыка, которая успокаивает воспаленное сознание, приносит ему немного свежести, немного покоя. Дом полон тишины, звенящего одиночества, затаившейся в преддверии чего-то пустоты. Мне не хочется двигаться, я боюсь разбить сладостное чувство предвкушения, внезапно охватившее меня. Мысли возвращаются в прошлое, тело наливается горячей истомой, в груди беззащитно трепещет сердце. Я не буду думать обо всем, что было, что слишком сладко и горько одновременно. Пусть мои глаза вспомнят, какого оттенка его ресницы - серебристо-графитовые, волшебные. Пусть мои губы вспомнят, каковы на вкус его губы - сладкие, как манго. Пусть мои руки вспомнят прикосновения его таких тонких, таких прохладных пальцев.

И я знаю, что сейчас мне будет плохо. Меня захлестнет волна тоски, горькой и невыносимой, настоящей. Потому что я не могу забыть, как плавилась моя кожа об его кожу, как горело мое тело от одного его взгляда, от одного звука его голоса. К горлу подступит комок, раздирающий его, готовый выплеснуться горячими слезами, которых не будет. Не ради него. Я криво усмехаюсь своим мыслям - не будет, потому что ему это не нравится, потому что он никогда не плачет. Хрустальные глаза не умеют плакать, серебряное сердце нельзя разбить.

Что он сделал со мной? Что со мной стало? Я борюсь с зависимостью, с этой слабостью, днем и ночью терзающей мой разум, мое тело, мою душу. С самого начала все должно было быть по-другому, мне так казалось, мне так хотелось. Должно было - и не могло. Мне не хотелось верить, что я стану частью тех, кто медленно погибает, стараясь забыть о том, что было утрачено, отобрано, что никогда им не принадлежало. Со мной все должно было быть иначе.

Когда-то, в жаркую летнюю ночь, когда мои губы наконец почувствовали сладкую патоку его губ, когда мое естество загорелось от темного взгляда его холодных глаз, мною было дано обещание, гарантия, уверение, быть сильнее. Тогда мне казалось - иначе и быть не может. Сила и твердость, искренняя вера в себя всегда были моими козырями. В самых безумных мечтах мне даже хотелось подчинить себе эту своенравную, независимую, отстраненную красоту. Сделать ее своей, расплавить серебряное сердце своим телом, своими горячими губами, своими пылающими желаниями, своим жарким дыханием.

Сейчас мне это кажется смешным. Я была глупа, наивна, уязвима. Только теперь, когда мое сердце разорвано на тысячи перепутанных между собой лоскутков, когда первое в моей такой недолгой жизни, пульсирующее чувство вырвано с мясом, с кровью, безжалостно высечено из моей груди, я вижу всю предопределенность происшедшего.

Ничего не могло быть иначе, я не могла стать одной из тех других, я смогла стать хуже них. Их слезы полны обиды, мои - горя, их глаза горят отчаянием, мои - пусты, их души онемели, моя кричит в агонии. Им было больно, наверное, дико больно. Я корчилась в муках не в силах дышать, я металась в лихорадке, я кусала губы и глотала свою кровь, пытаясь остановить то, что так яростно раздирало мое сердце на кусочки.

До сих пор я не знаю, что мне делать, до сих пор не уверена, что смогу жить дальше. Мир вокруг меня мутен и нечеток. Когда я могла думать об этом, не хватаясь за голову, не царапая свою кожу, я пыталась понять. Единственное, что мне открылось - причина моего медленного угасания. Я изначально была более слаба, я должна была осознавать это.

Он был самым красивым существом в моей жизни, его близость была самым прекрасным, что случилось со мной, произошедшее между нами - было моей самой большой иллюзией. Оно было слишком сладким, чтобы я не могла не вкушать это вновь и вновь, было слишком горячим, чтобы я смогла не загореться, мне было слишком хорошо, чтобы это могло быть правдой.

Я не могла насытиться его глазами, тем, что они смотрят на меня, как они смотрят на меня. Мое тело жаждало его прикосновений, всего, что он хотел дать. Нежности и неистовости, ласки и грубости. Моя душа не могла не видеть огонь в его глазах и не ликовать: это все из-за меня, ради меня, для меня! Мое сердце не могло не слышать, как билось его, и не биться в унисон.

Теперь я сижу, почти до боли сжимая руки в кулаки, дрожа, борясь с туманом в голове, которая раскалывается от одной только мысли, от одной истины. Это было сказкой. Это было ложью. Это было не со мной. Я должна была понять сразу, что он не мог быть моим, потому что мне никогда не достанется что-нибудь подобное, потому что я никогда не смогу быть нужной ему так же, как он нужен мне, никогда не буду для него тем, чем он был для меня. Недостижимый. Невозможная иллюзия.

Еще чуть-чуть, еще немного, подожди, сердце, я знаю, потом будет нестерпимо больно, но позволь мне вспомнить его шепот, позволь услышать вновь, как звучит мое имя. Оно звучит только на его губах, только с его дыханием, только его голосом. Еще, прошу тебя, только его ресницы на моей щеке, только его волосы на моей шее..

Словно почувствовав мое настроение, дождь начинается с новой силой, заливая мягкий ковер, бросая отчаянно злые, несчастные капли в мои окна, рыдая и беснуясь, как мое больное, скорбящее сознание.

0

3

история великовата, но, думаю, стоит прочитать...

10.34. Таня и Антон.
- Антоша, это я. Привет. Как твои дела, милый? – ласково говорил голос на том конце провода.
- Слушай, я еще сплю. Сто раз тебе говорил, – не буди рано в выходные! – пробурчал он.
- Прости, прости, я только хотела узнать, мы сегодня пойдем на каток?
- Что я, маленький мальчик что ли, с тобой кататься? Иди, если хочешь. Тань, тебе уже девятнадцать, а ты все глупостями занимаешься. Все, я сплю.
- Прости меня еще раз, что разбудила тебя, милый. – На том конце провода уже слышались лишь короткие гудки.

13.40. Таня и Антон.
- Тоша, ты проснулся?
- Ага. Ем.
- Доброе утро, солнышко! – обрадовалась она.
- Утро. Что делаешь?
- Вот сижу одна дома, смотрю по телевизору какую-то комедию. Мы погуляем?
- Тань, попозже перезвони, в дверь звонят.

15.00. Антон и Стас.
- Стасон, здорово. Пошли пива пить?
- Здорово. Че так рано? Танюха в гости не звала что ли? – засмеялся Стас.
- Да ну ее. Задолбала! То ей на каток, то ей в театр, блин. Ну что я в этом ее театре забыл?
«Культурная революция», тоже мне! – закипал он.
- Ну, успокойся, это же мелочи. Девчонки все немного того, «с приветом».
- Это точно.
- Давай в пять, в баре на Островского.
- Лады. Жду.

16. 20. Таня и Антон.
- Тош, это я. Чем занимаешься? Я уже соскучилась! – он слышал, как она улыбается в трубку.
- Танюш, тут неожиданно шеф позвонил с работы, надо выйти, там какие-то проблемы с отчетом возникли. Если успею, я вечером забегу. – протараторил он.
- Хорошо… Я буду ждать… Пока, любимый. – расстроилась девушка.
- Пока, пока.

23.30. Таня и Антон.
- Тоша, куда ты пропал? Я так волновалась! У тебя телефон все время отключен был. Что-то случилось, родной? – обеспокоенный голос на том конце провода чуть не плакал.
- Успокойся. Все в порядке. Просто что-то с сетью было. Прости, я задержался, не успею к тебе зайти. Я уже дома, сейчас спать лягу. Завтра снова надо на работу выйти.
- Спокойной ночи, милый… Скажи, что ты меня любишь!
- Люблю. Пока.

6 января.
11.00. Таня и Антон.
- Тоша, доброе утро! Как работается?
- Какая работа, ты че, с ума сошла? Сегодня же выходной!
- Ты же вчера сказал, что работаешь сегодня…
- А… ну да, конечно, - замялся он. – Работаю. У всех людей выходной, один я, как осел, работаю!
Все, пока, у меня дел по горло. – пробормотал он сонным голосом.

13.00. Антон и Катя.
- Девушка, здравствуйте, можно с вами еще раз познакомиться, а то я не верю, что встретил вас наяву! Может быть, вы мне приснились? – заигрывал Антон.
- Катя. Антон, не прикалывайся. Я тебя узнала. Какие планы на сегодня?
- Сегодня я полностью в твоем распоряжении, дорогая! Кино, ресторан, дискотека – все, что хочешь.
- Тьфу на тебя, - засмеялась девушка. – Опять прикалываешься. Вроде я тебе ясно говорила, – я буду с тобой встречаться, только когда ты бросишь эту свою истеричку.
- В процессе. Эта истеричка, между прочим, твоя подруга. Ну, так что вы выбираете на сегодня, прекрасная незнакомка?
- Ресторан, - засмеялась она и побежала наряжаться.

19.00. Таня и Антон.
- Тоша, ты мне совсем не звонишь… Ты забыл про меня, солнышко? – грустный голос действовал угнетающе на этого желающего радоваться жизни молодого человека.
- Тань, я с клиентами. Дела. Я позвоню. – он бросил трубку.

8 января.

03.00. Таня и Катя.
- Катюш, прости, что я так поздно. – плачущий голос подруги заставил девушку встрепенуться и вылезти из объятий спящего Антона.
- Тань, ты с ума сошла??? Сейчас же три часа ночи! Надеюсь, случилось что-то важное, иначе я тебя убью. – ругалась она.
- Катюш, Антон пропал! Звоню, звоню, а он или не отвечает или телефон отключен. Я так волнуюсь.
- Да придет твой Антон, никуда не денется. По бабам, наверное, пошел. – огрызнулась подруга.
- Нет, ты не понимаешь! Вчера же было Рождество, мы всегда его вместе отмечали. А тут он даже не позвонил, не поздравил меня. Это же святой праздник, он не мог нарушить наши святыни.
- Дура ты. Спи. Все хорошо будет. Завтра он явится, я тебе обещаю.
- Откуда ты знаешь?
- Просто поверь мне.
- Спасибо, Катюш. – она перестала плакать и положила трубку.

14.00. Антон и Таня.
- Танечка, прости. У меня украли телефон, я не смог тебя поздравить. Пожалуйста, прости меня, милая. – виновато бормотал Антон.
- Конечно, прощу. Тошенька, как я рада, что с тобой все хорошо! Я так беспокоилась, милый. Мне даже плохо стало. Я тебя люблю, солнышко. – чуть не кричала от радости она.
- Все, все, милая. Успокойся, ладно? Я приду сегодня.

9 января.

10.00. Таня и Антон.

- Тоша, доброе утро.
- А, это ты… Привет. Я работаю.
- Я не буду отвлекать. Просто скажи мне, что не так. Почему ты так рано вчера ушел? Почему не
остался, я ведь просила… - почти плакала девушка.
- Тань… Мне сейчас некогда, пойми ты. Я перезвоню. – он отключил телефон и покрепче обнял спящую Катю.

11 января.

17.00. Антон и Таня.
- Танюш, спасибо за подарок… - виновато поблагодарил он. – Мне очень понравилось.
- Антон… Где ты был? Я ждала тебя до восьми вечера. Я думала, что твой День Рождения мы вместе отметим. Как ты мог? – обиженно говорила она.
- Тань… приехали какие-то родственники дальние из деревни меня поздравить. Пришлось им город показывать. Мы в театре были. Разве мама тебе не сказала? – сказал он заученную фразу.
- Нет… Она сказала, что ты с утра ушел и не возвращался, напоила меня чаем и просила подождать…
Сказала, что ты со мной этот день провести решил.
- Тань… ну вот тебе и на… Это, конечно, по отцовской линии родня, но я же велел ей предупредить тебя. Сегодня я приду, милая. Мы сходим с тобой, куда захочешь.
- Я никуда не хочу.
- Тогда дома посидим, обнявшись… Хорошо? Я скучал.
- Я буду ждать тебя.

18.00. Катя и Антон.
- Приветик! Как настроение? Спасибо за вчерашний вечер, было просто супер! Как будто не твой
День Рождения был, а мой.
- Катюш, как я рад тебя слышать.
- Поэтому… сегодня… затаи дыхание…затаил?
- Затаил…
- Я тебя в ответ приглашаю на мою заснеженную дачу, где мы будем совершенно одни! Здорово?
- Ага. Только я сегодня не могу. Решил окончательно порвать с Таней. Пойду разговаривать с ней.
- Ну, если тебе эта ненормальная дороже, то ты еще не знаешь, чего лишаешься, - она бросила трубку в ярости.

19.00. Антон и Катя.
- Катюш, я передумал. Давай сегодня вместе проведем вечер? Когда зайти?
- Ты опоздал. Я уже нашла того, кто не отказывается от такой девушки, как я.
- Что??? Не понял… Это как? За час уже нашла? Да кто ты после этого? – заорал он.
- А я никогда и не говорила, что я примерная девочка, которая сидит дома, смотрит в рот любимому и донимает его постоянными и глупыми: «А ты меня люююбишь?» - захохотала она и бросила трубку.

20.10. Таня и Катя.
- Катюш, это я. Ты знаешь, он опять не приходит… Я чувствую, что снова сегодня повторится как всегда… А я так по нему соскучилась.
- Танька, ты меня уже задолбала! Мне наплевать, придет он или нет! Из-за тебя, идиотки, он меня кинул! – заорала в трубку она.
- Что? Кто кинул? Не поняла… - смутилась девушка.
- Да Антон твой, придурок! И вообще, мой тебе совет, подруга… Брось-ка ты этого кобеля и найди себе нормального парня. Ты его, кстати, не устраиваешь в постели совершенно.
- Что? Катя… Я ничего не понимаю… Что на тебя нашло?? – начиная осознавать что-то страшное, спросила Таня.
- Да мы с ним спали вместе! Он – огонь, ему нужна такая же, а не размазня, как ты. Ясно?
Бревном лежишь и парня гробишь, у него так сексуальный дефицит какой-нибудь разовьется. Знаешь, как мы с ним? И так, и эдак! Давай я тебе опишу, как он любит??? Давай, а??? – билась она в истерике, пока не услышала короткие гудки телефона.

13 января.

10.00. Антон.
- Блин, Танька, ну возьми же трубку! Я знаю, что осел… Слава Богу, хоть не успел с тобой порвать, а то куковал бы тут один.
- Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

14 января.

15.00. Антон.
- Таня, ну возьми же трубку, в конце концов! Ну, дурак я, дурак. Но ты же любишь меня и все простишь.
- Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

15 января.

04.00. Антон.
- Танечка… Я уснуть не могу… Все какие-то ужасы снятся… Где же ты, любимая…
- Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

16 января.

09.00. Антон.
- Танюша! Наконец-то! Куда ты пропала? Я приходил вчера, никого дома не было.
- Это не Таня… Это ее мама… - голос женщины дрожал.
- Теть Лена, позовите, пожалуйста, Таню.
- Ее нет больше…
- Не понял… Что???? – закричал он.
- Таня умерла… 11 января… Она вышла вечером из дома, сказала, что пойдет к тебе… Утром ее нашли на снегу, она замерзла.
- Как замерзла? Ведь не так холодно же было… С ней что-то случилось? Что? Сердце? Ударил кто-нибудь? – не понимая, что ее больше нет, он все равно пытался выяснить, почему.
- Она лежала на снегу в распахнутой курточке, раскинув обе руки в стороны… Мы звонили тебе домой, но тебя не было.
- Я в баре был… простите… - он повесил трубку и заплакал, глядя на их фотографию, где она улыбается и обхватывает его тонкими ручонками.

17 января.

05.00. Антон.
- Танюша… Ты меня уже никогда не услышишь, а я набираю твой номер, чтобы услышать твой грустный голос… Танечка… Моя родная девочка… Как давно я тебя так не называл. Как давно жалел ласковое слово, теплый взгляд, нежный поцелуй. Не находил минутки, чтобы зайти к тебе… Ты ведь ничего не знала о Кате и никогда бы не узнала… ты же так верила мне всегда… Что я не предам, что не уйду, что всегда буду рядом. А я, как последний кретин, искал радости и счастья на стороне, когда оно было так близко. Ты уже никогда не откроешь мне дверь и не бросишься мне на шею со словами: «Здравствуй, любимый, как я скучала!» Ты никогда не будешь бегать по весеннему лесу и срывать ромашки, чтобы погадать на «любит – не любит» и лукаво смотреть мне в глаза. Ты никогда не получишь море неподаренных мною роз… Ты никогда не будешь напевать себе под нос попсу, выводя меня из себя этой мелочью… Ты никогда не будешь плакать от обиды, непонимания или от того, что я слишком долго не приходил… Ты никогда не оденешь белое платье, не будешь барахтаться у меня в руках и дарить свадебные поцелуи… Ты никогда не будешь лежать передо мною, стесняясь своего тела и обнаженной детской души, и смеяться, когда я легонько кусаю мочку твоего правого ушка… И ты никогда не узнаешь, как сильно я тебя любил…

- Аппарат абонента выключен или временно недоступен. Аппарат абонента выключен или временно недоступен… Аппарат абонента выключен или временно недоступен… Аппарат абонента выключен или временно недоступен… Аппарат абонента выключен или временно недоступен………

0

4

она подошла неслышно, сзади, закрыла глаза ладонями. он вздохнул, встал с кресла, взял её в руки и обернулся. что случилось, малыш? - спросил он нежно и грустно, как всегда зная ответ. я хочу есть - тихо сказала она, смотря ему в глаза и по-детски улыбаясь. конечно, давай я потушу овощи, или сделаю салат. или ты хочешь какой-нибудь суп? - сбивчиво забормотал он, всё ещё на что-то надеясь. ты знаешь чего я хочу, ласково произнесла она.

её влюблённые глаза не двигались, расширенные зрачки затягивали в себя, даже ладошки вспотели от волнения. ну хорошо, вздохнул он, и они пошли на кухню. она села рядом, достала сигареты и тихонько закурила, не сводя с него настороженного и любящего взгляда. она даже не моргала - всё смотрела и смотрела, как он повязывает передник (с Бэмби, она подарила его ему после самого первого раза, а то он закапал любимые светлые джинсы), нарочито громко гремит кастрюдями и сковородками, мокро звенит вилками и ножами в раковине. в воздухе запахло средством для мытья посуды. она поморщилась, и он включил вытяжку. как ты хочешь сегодня? - спросил он громко из-за шума вытяжки. её лицо осветилось улыбкой, которую он так любил - пока её не стало вызывать только одно. теперь он её боялся и старался не смотреть. наверное, с картофельным пюре и грибами, медленно сказала она. потом, подумав, добавила - ты только не обижайся. и затянулась сигаретой. не буду, сказал он. - но, может, всё таки не сегодня? давай хотя бы через пару дней, а? ведь так мало осталось... а пюре с грибами я тебе и так сделаю. вкусное.
она непонимающе посмотрела на него.
да нет, ничего, вздохнул он. и стал чистить картошку.
пока жарились грибы, он готовил соус и салат. он мог сделать всё быстрее, но старался оттянуть самое последнее, то, что ей было от него нужно. руки делали всё сами, он ни о чём не думал. просто тщательно нарезал огурцы и помидоры, смешивал грибы с луком, помешивал пюре деревянной ложкой. он ни разу не обернулся, но знал, что она курит и следит за каждым его движением. и болтает ногами. огромное фарфоровое блюдо (он всегда удивлялся, как в неё, такую худенькую и маленькую, столько влезает) постепенно заполнялось океаном жёлтого пюре, на котором чернели горы из грибов и салата. я как бог из каких-нибудь чукотских мифов, хмыкнул он про себя, забывшись. какая-нибудь великая утка или морж-отец. ну или... и осёкся, вспомнив, что ему сейчас надо будет сделать.
наконец, он напустил на свой мирок дождь из кинзы и петрушки. придирчиво посмотрел, нет, вроде бы всё. что ж, пора.
он достал из ящика стола огромный зазубренный нож. какая прелесть, захлопала она в ладоши, увидев его когда-то на витрине. для-о-ма-ро-в - по слогам прочитала она и улыбнулась - это мой подарок тебе на все дни рождения, которые я пропустила из-за того, что мы не были знакомы... мой крабик. и мило хихикнула. он впервые воспользовался им тем же вечером. удобно? - заботливо спросила она. ещё бы, натянул он резиновую улыбку под мёртвые глаза, совсем другое дело. вот что значит техника. она поцеловала его в губы, и они занялись любовью прямо на столе. да... тогда они ещё трахались, с грустью вспомнил он. а теперь ей от меня нужно только одно. ладно, неважно. раньше начну, быстрее кончится. он снял майку и аккуратно сложил её на стуле. на столе уже стоял маленький тазик. он склонился над ним и приставил кончик ножа к одному из бесчисленных шрамов на груди. резко выдохнул и с силой надавил. сзади сдавленно ойкнули - она никак не могла привыкнуть. тело как будто плюнула кровью, она хлюпнула об дно тазика одним комком, за которым сразу зажурчали тугие струйки. с таким же звуком бабушка выдавливала молоко из коровы в ведро, когда он был маленьким и жил в деревне. он улыбнулся, вспомнив вкус порного молока, и тут же почувствовал солёный едкий запах собственной крови. его чуть не стошнило, он побледнел и зацепил зазубринами рёбра. действуя лезвием как рычагом, он расширил дыру в груди достаточно, чтобы залезть туда рукой и вытащить сердце.
то есть то, что от него осталось.
неуклюжий бесформенный обрубок оказался совсем маленьким. этот кусочек его души бился абсолютно бесшумно, и ему показалось, что у него на руке сидит маленькая морская свинка, испуганная, с чёрными глазками-бусинками, и дрожит, дрожит, дрожит... он снова вздохнул, ощущая вспотевшей спиной жадный и любящий взгляд.
пожалуй, тут только на два раза и осталось, думал он, взвешивая на ладони когда-то большое сердце - как обычный шмат мокрого мяса. потом - была не была - положил его на деревянную доску, где уверенно разрезал на два куска, один чуть больше другого. тот, что поменьше, он осторожно положил обратно в дыру между рёбрами. грудь захлопнулась как устрица, втягивая боль обратно в себя. она беззвучно поднялась и тронула его за плечо. он медленно повернулся, и она нежно слизала кровь, оставшуюся на коже и ноже. как пенки, которые я выпрашивал, когда мама делала варенье - против воли улыбнулся он, и она ответила ему любящей улыбкой, от которой он не успел отвернуться.
с каким-то злым остервенением он начал нарезать оставшийся кусок на тонкие полоски, глубоко вдавливая нож в дерево. потом положил их на край блюда и поставил всё это на стол перед ней. ешь, а то остынет - сторого сказал он. хорошо, любимый, ответила она и изящно взяла вилку.
вкусно? - спросил он, когда блюдо снова стало белым. ещё бы, облизнулась она и посмотрела на него голодными глазами. только мало - и вытерла салфеткой струйку крови из уголка рта. солнце, но ведь почти ничего и не осталось, терпеливо проговорил он. я знаю, жалобно протянула она. но, может, ещё хоть кусочек? пожалуйста... очень-очень хочется. он вздохнул. там на один раз и осталось, любимая. на последний понимаешь? ага, грустно вздохнула она. так мало... жаль, у тебя такое вкусное сердце. самое-самое вкусное. ты самый лучший. я так тебя люблю.
я тоже тебя люблю. можно твою сигарету?
они с ментолом.
да какая разница.

он вышел на бвлкон и затянулся холодным ментоловым дымом. ну вот почти и всё, сказал он засыпающему городу. ты извини, но осталось только на раз. ну, может, на два. и всё - как мне жить без сердца? так что скоро я уйду... ты тут не скучай без меня, ладно? и позаботься о ней, хорошо? она же не виновата, она хочет как лучше. и я ведь её люблю...
он затянулся ещё раз и подумал, как хорошо, что это не последняя сигарета. я бы тогда стоял, пытался насладиться ей как-то по особому, думал о чём то грустном. пафосно так, сентиментально. а сейчас я просто курю, потому что впереди есть ещё немного жизни, немного времени, которое можно тратить. хотя бы на то, чтобы просто курить.
он бросил окурок, и тот маленькой звёздочкой полетел с балкона. в этот момент что-то острое ударило его под лопатку. резкая боль парализовала его тело, он не мог пошевелиться, а острые птичьи когти сжали его сердце и выдрали наружу. он согнулся от боли, и что-то сильно толкнуло его через стекло, вниз, к городу, на холодную улицу. в полёте он перевернулся на спину и увидел, что она держит в руке последний кусок его сердца. она улыбалась ему самой красивой и самой любящей из всех улыбок.
он упал на промёрзший асфальт и битое стекло. дыра в спине точно накрыла недокуренный им бычок, и тот сжигал живое мясо. все его кости были переломаны, гниющая боль пульсировала во всём теле, он не мог пошевелиться - но он был жив, пока живо было сердце. я люблю тебя, прошептал он, глядя на единственный огонёк высоко вверху - окно кухни. доедай, и я, наконец, высплюсь, подумал он, коченея от холода. но время шло, свет в огне погас, а он всё дышал и дышал, и его волосы покрывались инеем... наверное, ты оставила немного на потом, любимая. глупая... я бы и так отдал тебе всё до конца, неужели ты не поняла, любимая? просто я не хотел, чтобы у тебя заболел животик... только и всего. а ты меня опять не поняла, думал он, и корчился от холода, и сгорал от боли в переломанных костях, и шептал вверх - любимая, любимая, люблю тебя...

последний кусочек сердца она съела на завтрак. он умер с открытыми глазами, улыбаясь, и его улыбка немного растопила холодное февральское небо.

0

5

Привет, ромашки

Младший брат заглянул в ее комнату. Вот еще, любопытный тип.
- Опять на вокзал пойдешь завтра? – спросил он ее.
- Не твое дело и нечего следить за мной. Иди спать, поздно уже. – все это она сказала, не отрывая взгляд от мелкого рисунка.
- А ты не воняй своим лаком.
- Иди уже себе, и вонять не будет.
- Не пойду, ты тоже не спишь!
- Маааам! Скажи ему!
И закрыла дверь в свою комнату. Не до того ей, а если он такой умный, то пусть математику делает сам. Через минуту она убрала флакон с глаз долой и наклеила марки на приготовленный конверт. На языке остался сладковатый привкус, который щекотал и дразнился. Конверт она отвезет в соседний поселок, чтобы опустить в синий почтовый ящик. Это было как волшебство – отправлять себе письма.
На следующий день, в четверг, Настя проснулась раньше, чем обычно, подождала, пока сон ушел, как вода во время отлива, прислушалась к звукам на кухне – мама готовит что-то вкусное. Вытянула руки вверх и зажмурилась, зевая.
До вокзала было сорок минут ходьбы, но разве это много, это глупые пустяки. Взяла кусочек пирога с яблоками, шла и откусывала его на ходу, стараясь не запачкать ногти, которые рисовала вчера целый вечер в свете настольной лампы.
Почту в поселок привозил приятный молодой человек на велосипеде. По четвергам он подьезжал к зданию железнодорожного вокзала, который служил местным почтовым отделением, перекидывал одну ногу через сиденье велосипеда и останавливался, чтобы поправить сумку на плече.
А она уже стояла возле входа, как месяц назад, когда увидела его в первый раз. Чуть не столкнула его тогда, выбежав из двери на улицу, махая рукой Машке, которую заметила через окно.
- Ух-ты, черт! Ушиблась? – в темных глазах сверкал интерес и он совсем не сердился, поднимая разбросанные газеты.
Настя больно ударилась ногой о велосипед и он растирал ушибленное место, отведя ее в сторонку. Она смущалась, потому что боль уже ушла, а она молчала, не останавливала его руку, смотрела вниз. Такие длинные сильные пальцы, не отпускай, пусть так и будет. Пусть тепло поднимается вверх, под платье, никто не узнает. Когда он закончил, она сказала «спасибо» и быстро ушла.
В следующий раз он привез ей полевые ромашки вместе с конвертом, она смутилась случайного касания рук, опустила глаза, делая вид, что вдыхает запах, испачкала нос в желтой пыльце, от чего он потом смеялся и говорил ей что-то приятное. Внутри поворачивались какие-то маленькие рычажки, его голос входил в нее через сплетенные пальцы, как ключ в замочную скважину.
Прошла еще неделя сладких мучительных ожиданий и снова четверг, она стоит возле здания вокзала, такая худенькая, в простом платье, на фоне белой стены вокзала, и смотрит вдаль на дорогу, прикрывая глаза и веснушки от солнца. Ей так хотелось, чтобы он взял ее за руку, гулять через поле, далеко-далеко, срывать цветы, смотреть вместе на небо, примяв спиной густую траву, слушать, как стучит у него в груди. Так близко – всего несколько сантиметров, от сердца до сердца. О чем он сейчас думает?
Увидела вдалеке велосипед, сделала вид, что совсем не смотрит в ту сторону, а сама тайком улыбалась. За пять минут до счастья.

0

6

История дождя...
Тишину квартиры нарушил звон будильника. Из-под одеяла высунулась рука, что бы остановить этот шум. Нет, это не будильник… Звук становился все громче и громче.
Она уже начала понимать, что это звонит мобильный и быстрыми движениями (насколько они могут быть быстрыми у человека, который практически спит) стала шарить по тумбочке.
- Алло? – пробормотала Она сонным голосом в трубку.
- Здравствуй! Как твои дела?
Молчание...
- Мне вдруг до невозможного захотелось услышать твой голос, он у тебя с хрипотцой, когда ты только просыпаешься. Прости, не удержался.
- Это все, что ты хотел мне сказать?
- За окном идет дождь...
- Это все?
Пауза...
- Да.
- Тогда до свиданья, а точнее прощай.
Она нажала на кнопку "отмена" и откинулась на подушку. Да теперь ей не уснуть. Зачем Он позвонил? И сердечко, как предатель вдруг сразу напомнило о себе, когда казалось, что оно уже просто выполняет функции, которые были заложены ему изначально – перегонять кровь.  Тишина...
Нет, это не выносимо. Она встала с постели и побрела на кухню, чтобы налить себе зеленый чай, он всегда ее успокаивал.
Она поставила чайник на плиту и стала ждать, когда он закипит. Ее взгляд упал на окно. Дождь...
Капельки дождя ударялись о стекло и тонкими струйками сбегали вниз. Она провела рукой по стеклу. - Поговори со мною дождь...
Капельки сильней застучали по стеклу, и в них звучал до боли знакомый, до боли родной и любимый голос: "Когда будет идти дождь, знай, я всегда буду вспоминать о тебе, сколько бы километров или лет нас не разделяли..." Да это было давно, кажется в другой жизни. "
Она прижалась к холодному стеклу, как будто оно могло охладить ее сердце, вычеркнуть из жизни те воспоминания.
Чайник закипел... А она все стояла у окна, смотря вдаль, где были дождь и ее счастье. Если бы не было барьера, капельки дождя на стекле и слезы на ее лице стали бы единым целым. Наконец, Она оторвалась от стекла и отвернулась от окна. Выключив чайник, она направилась в комнату. Последний принятый звонок. Кнопка вызова. Гудок.
- Алло?! – ответил мужской голос.
- Ты знаешь, а на улице дождь.
- Я не могу жить без тебя…
- А я без тебя и дождя.
- И дождя...

0

7

Это не совсем история о любви............но мне показалось красивым........и про любовь.......

Скажи один… Я широко раскрою  глаза, что бы тянуло болью у висков, что бы не зажигая огня, стало тепло… и втяну носом правду и всю ту боль, которую причинила тебе, что бы она больше не убивала твои прекрасные глаза…

Скажи два…Просто протяни руку и затронь этот воздух…Он такой теплый от любви, которую я выдыхаю… Он везде, он окутывает тебя…Буквально мгновение назад он был в моих легких, переполненных никотином и болью от простуды…А теперь он касается твоей щеки, самым нежным поцелуем…Просто почувствуй…

Скажи три…Выключи свет…Дай темноте окутать тебя…И позови меня…И я проснусь, если буду спать, вздрогну, если буду бодрствовать…И пойму, что ты хочешь меня видеть…И сольюсь с твоей тенью…Я пойду за тобой…Ты только хоть иногда оборачивайся…Ладно?

Скажи четыре…Слегка дрожа, вальяжной походкой я пройдусь по твоему позвоночнику…Спущусь по ключице, мягкими губами окутывая твое тело…Сяду в твоих ногах и буду смотреть снизу вверх...

Скажи пять…Разгадай меня снова…С самого начала, как головоломку…Как ты однажды это сделал…Пусть для тебя это будет ново, как в первый раз…Ведь я уже другая…Но я испугалась этого, испугалась, что ты не примешь меня…и стала жестокостью отталкивать тебя…За то время пока ты спал многое изменилось…Но я дам тебе подсказки, ведь я хочу, что бы ты меня разгадал…Что бы ты…

Скажи шесть…У нас есть 24 часа, десять вздохов и гигабайт памяти…Давай снимем кино…Про ненависть…Или про любовь…Ведь в сущности это одно и то же…Давай?

Скажи семь…Не оглядывайся назад, что бы там не было…Ну что там может быть? Смотри вперед…Ведь будущее можно построить…Смотри вперед…Я жду…

Скажи восемь…Я раздвину занавески, я раздвину полушарии мозга, я раздвину ночь, и небо…Я раздвину все звезды и найду ту единственную…Которая только твоя…

Скажи девять…Ты не знаешь меня…Все, что ты знаешь ложь! Но не моя…Скажи, что хочешь узнать меня и я  нашепчу тебе долгую историю, про короткую жизнь…Конфиденциально…Только тебе…

Скажи десять… Я не исчезну…Если ты досчитал до десяти, я уже с тобой, я в твоей крови…В твоих зрачках…В твоих легких…

И если захочешь, скажи одиннадцать…И я оставлю все чувства в прошлом, куда нельзя оглянуться…Я буду очередным сюжетом твоей жизни…Но ты хочешь этого?

0

8

inna
замечательные истории...
задели за живое...

0


Вы здесь » ПРОЗАики Forum » Творчество » Истории о Любви